(no subject)

 Это утро, наверное, хранилось в Палате Мер и Весов- оно слишком совершенно, чтобы быть просто утром просто мне.  Вбираю его звуки и запахи распахнутыми глазами и ушами, окнами, дверьми- что бы еще распахнуть, чтобы убрать последние препятствия. Изумлённо открытым ртом слизываю с руки росины, обронённые ёлкой при помощи гасающей по ветвям белки.

 Знаете ли вы, что роса бывает солёной, и что белки умеют видеть будущее- по крайней мере, эта, тоже сбежавшая из Палаты Мер и Весов, сгусток ржавого золота с вороньими глазами. Когда мы встретились взглядами, она по-вороньи прокаркала «Невермор!» и, поцокав сочувственно, растворилась в хвое, чтобы избежать расспросов.

 Это уже бывало со мной в прошлом- в моменты острого счастья- острая игла сквозь счастье- «Невермор», никогда больше, неповторимо.